|
Молодых оперных режиссёров признали «благонадёжными» — они получают всё новые шансы состояться в профессии и кое-что изменить в общероссийском театральном пейзаже. Поставить «Кармен» Жоржа Бизе в 28 лет уже кое-что значит. Сергей Куница, недавний выпускник Российской академии театрального искусства (ГИТИС, курс Дмитрия Бертмана), начинает с громких названий: в прошлом году он осуществил «Риголетто» Верди и вот только что — «самую популярную оперу», как отзывался о ней Пётр Ильич Чайковский. Новые имена в оперной режиссуре нарасхват, и к ним театральная общественность априори питает пылкие чувства — такова жажда действительной новизны на этом направлении. Она объяснима: десятилетиями отечественную оперную режиссуру представляли несколько одних и тех же уважаемых имён, вокруг них водили хороводы, воспевали их могучий реалистический опыт. Но как школа оперная режиссура в нашем Отечестве не существовала. Это давно было очевидным, но лишь относительно недавно осознано на практике. Молодых людей, хоть и с большим трудом, всё же признали благонадёжными, и они получают работу даже в именитых коллективах. Сергей Куница, видимо, вписывается в этот процесс и по возрасту, и по почерку, но главное — по самому стремлению как можно скорее оказаться в общем процессе, в едином театральном котле, где бродят, ища выхода, живые идеи обновления музыкального театра. Конечно, всем хочется выглядеть концептуалистами, быстрее стать в ряд с прогрессивно мыслящей оперной Европой. Но первое, что приходится преодолевать — залежи дурно понимаемой, но, увы, культивированной десятилетиями традиции. Поэтому их работы, как правило, половинчаты, пестры, в них выкрикивается какое-то новое послание зрителю, порой очень нервно, надсадно из-за боязни быть не услышанными. Полемический приём и намеренный эпатаж становятся гарантией того, что тебя заметят. В случае с нашим героем социальные обстоятельства ещё более значимы. «Кармен» поставлена им в Волгоградской оперной антрепризе, постановка открывала десятый её сезон. Творческая структура с таким странным применительно к оперному творчеству названием давно переросла собственные рамки: сегодня это государственное образование, 250 человек в штате, репертуар, гастроли. Это, наконец, ощущение себя полноценным оперным театром. В каких-то эпизодах спектакля такая самооценка явно завышена, а в каких-то вполне оправдана. Режиссёр с дирижёром Михаилом Аркадьевым (известный пианист, сотрудничающий как концертмейстер с Дмитрием Хворостовским) выбирают путь разумной достаточности. Они ни в коем случае не прибегают к эстетическим шоковым приёмам (в Волгограде, наверное, так не надо), отчётливо сохраняют связь с прошлой оперной жизнью, но по возможности пытаются смягчить ту чудовищную наследственность в виде трафаретной красивости, вульгарной цыганщины и псевдострастности. По линии солистов практически всё получилось. В схватке же с массой выигрывает пока масса: бывалые хористки словно задались целью поучить молодого человека, как надо ставить оперу, шевелить плечами, взмётывать подолом юбки, громоздить на головах шиньоны, уснащать их поролоновыми цветами и, вызывающе подбоченясь, наблюдать за происходящим. Конечно, мы не так наивны, чтобы думать, будто благородными усилиями одиночки можно разом переломить ситуацию в пользу сценической правды и художественного разума. Нет, должно, видимо смениться поколение не только режиссёров, но и вокалистов, артистов хора и миманса, и не только в Волгограде, чтобы оперный театр высвободил все огромные энергетические и интеллектуальные возможности. Но пока путь компромиссов остаётся единственно возможным, и всё дело в том, чтобы самортизировать это мощное, неустрашимое и всё ещё влиятельное присутствие далёкого прошлого. Наиболее последовательно этого добиваются постановщики Аркадьев и Куница от трёх солистов. Они убедили их, что отношения цыганки Кармен, солдата-дезертира Хозе и влюблённой в него крестьянской девушки Микаэлы вполне отвечают сегодняшнему взгляду на героев Мериме и Визе. Здесь нет виноватых, здесь все правы каким-то настойчивым эгоизмом, он-то и губит в итоге всё дело и приводит к крови. Ни Кармен — Наталия Семенова, ни Хозе — Николай Черепанов (солист театра «Новая опера»), ни даже вечно тихая Микаэла — Елена Барышева не в состоянии поступиться толикой собственных представлений о любовных отношениях, они все так требовательны друг к другу, так неуступчивы, что порой напоминают детей. Их пение лишено аморфности, партии звучат упруго и целеустремлённо. Сама же Кармен у Наталии Семеновой часто обращена внутрь себя, наиболее убедительными фрагментами партии становятся внутренние монологи. Собственно, всё, что она поёт, включая известные шлягеры, она поёт как бы для самой себя, пытаясь разобраться в странной природе собственных поступков и противоречий, приносящих несчастья окружающим. Нынешнюю версию «Кармен» можно и нужно считать началом режиссёрского романа с оперой. Она ещё наверняка встретится на его пути, так как будет в репертуаре всегда. «Кармен» не умрёт. От умозрительности некоторых сцен (табачная фабрика напоминает женскую зону, а кабачок «Лилас Пастья» — известное заведение) Сергей Куница пойдёт к реальному обеспечению своего замысла через все составляющие большого спектакля: сценографию, убедительное действенное развитие, через отказ от необязательности и соблазна многозначительных эффектов ради них самих. Он, собственно, в процессе познания реального театра исследует его возможности в условиях современной России. Возможности эти не так широки, но они есть и для того, кто их ищет, всё же понемногу открываются. Он уже участвовал в творческих проектах с видными оперными певцами России и зарубежья, ставил целые спектакли, и впереди у него новая постановка — в Новосибирском академическом театре оперы и балета, потом, возможно, в Краснодарском музыкальном театре. Старт хороший, по-видимому, он рассчитывает пробежать длинную дистанцию. Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного - мыль сюда!!! ;) |
||