|
Фантазия на темы из оперы "Пиковая дама" П.И. Чайковского в постановке Константина Балакина (якобы подслушанный за кулисами монолог режиссёра) "Вечерний Волгоград", 23 декабря 2003 года. Рецензия. -Мистика у нас в моде. Мистику у нас любят. Её и будем эксплуатировать. В повести у Пушкина она вроде бы есть… И в опере есть… Но как-то бледненько, неубедительно. Не дотянули Вы, Александр Сергеевич, и Вы, Модест Ильич, до требований современного мюзикла, надо вам помочь. Почему одна графиня появляется в виде призрака? И почему только во втором акте? Маловато будет… А давайте-ка мы всех персонажей, кроме Германа и Лизы, призраками сделаем! И пусть они все как бы грезятся Герману в предсмертном бреду. Вот это будет лихо закручено! И действие надо перенести из скучного Петербурга в захватывающее царство теней - этакий Лимб, потусторонний город. А текст либретто… Да шут с ним, с текстом, кто его слушать будет, когда на сцене разворачивается "очень страшное кино"! Чёрно-белые балахоны, маски, треуголки мюнхгаузеновские… Ах, как будет смотреться! И, конечно, образ самой смерти - как же без него? Тоже в балахоне, с черепом вместо лица. Представляете - оборачивается графиня, а это уже не Графиня, а Сме-е-ерть!.. Страшно? Аж жуть! То ли ещё будет! Мы ещё на ширмах во втором акте манекены повесим - ни дать, ни взять "мёртвые с косами". Что там в киношке дальше Крамаров говорил? Ага! "И тишина…" Да нет, с тишиной неувязочка вышла. Там же ещё музыка играть должна. Ладно, потерпим, оркестр всё равно в яме… Как? Ещё и петь будут? Что вы говорите? Ну, с этой помехой мы как-нибудь разберёмся. Посадим детский хор на пол, сдавят себе детишки диафрагму - вот пусть-ка попоют в таком состоянии. А взрослому хору лица масками закроем, чтобы звук приглушить. Что? Там ещё какой-то тенор сногсшибательный есть? Как, говорите, его фамилия? Черепанов? Германа петь будет? Его тоже на пол! Руки за голову! Ноги на ширине плеч! А теперь встать! Сесть! Встать! Сесть! Лечь! Встать! Всё ещё поёт? И в ноты попадает? И дыхание не сбил? Вот это гло… Простите, я хотел сказать: "вот это артист"! Что бы ещё такое мистическое соорудить, позаковыристей? Деталька нужна выразительная… Чтобы зритель как вперил в неё взор - так и не отрывал. Что-то сверкающее, переливающееся… Шарик хрустальный! Пусть он символизирует душу мятущегося Германа. Путь играют этой душой все, кто ни попадя… А шарик сверкает, завораживает… Суггестия, знаете ли, гипноз такой… А графиня-ведьма всякие пассы делает над головой то Лизы, то Германа, как будто она экстрасенс… А у зрителя шарики за ролики заходят... Свидание Германа с Лизой… Ох, самая скучная сцена. Как бы её разнообразить? Надо, чтобы всё было наоборот! Какой там у Лизы текст? "Так тяжело и страшно"? Пусть Барышева это поёт с улыбкой! Так оригинальнее. А вот она увидела Германа… Испугалась? Хочет убежать? Да нет, пусть она бросается к нему, она же влюблена! А он - ладонь вперёд: "Остановитесь, умоляю вас!" А почему он не даёт ей подойти? Он же ради этой встречи явился! Он же потом просит выслушать признание… А ладно, всё равно это бред, а в бреду логики не бывает… Что там ещё у нас не охвачено? Ах да, пасторальчик. Под титлом "Искренность пастушки". Вставной номер. Он должен отличаться! Никаких призраков! Яркие, разноцветные костюмы - пальчики оближешь! И пусть попоют артисты в своё удовольствие. Там же Девяткина рулады выводит, там Семёнова-Полина из призрака в пастушка превращается, Томский-Златогор-Автомонов… Есть, кого послушать, есть! Нет, на пол никого не сажать - костюмы помнутся! Так, к финалу приближаемся! Ария Лизы. "Уж полночь близится, а Германа всё нет…" Какое вам дело, что что Герман здесь? Он же сидит? Сидит! Значит, его как бы нет. Вот встанет Герман на ноги - и появится. И сыграет в карты со смертью. Что? "Игра со смертью" - это аллегория? Образ такой? Всякая аллегория должна быть зримой! Если мечты рушатся, как карточный домик, покажите мне карточный домик! И разрушьте его! Прямо на сцене. Вот это будет аллегория. А в игорном доме все в белом, и Герман в белом, он уже тоже призрак. Или он ещё не умер? Или умер? Неважно, всё равно красиво. А на ширмах - белые сюртуки. Или белые халаты? Пусть будут сюртуки, но издали выглядят как халаты. Символ психушки. У Пушкина-то Герман где оказался? В психушке! Привет, Александр Сергеевич! Модест Ильич ваш замысел изуродовал, а мы его восстановили! Что? Сразу непонятно? Ничего, поймёте потом. Игроков на пол не сажать! На стулья тоже. Пусть играют стоя. И карты мечут, как бумеранги. Нет, карт мало. Надо что-то ещё. Каждому в руки по шарику! Нет, не хрустальному - целлулоидному или из чего их там бутафор сделает… И чтоб не блестели! Это тоже будет символ. Души у них, игроков, лживые, неискренние. Потому и шарики непрозрачные. В чём дело, хор? Трудно одновременно петь и шариками жонглировать? Вместе вступить не получается? А кто сказал, что будет легко? Томский, пой свои куплеты! "Если бы милые девицы…" И аккомпанируй себе на рюмках. А в одной рюмке пусть шарик лежит. Ты ж тоже игрок. "Напёрсточник"! Пусть зритель догадается, где ты спрятал шарик… Вот уже мы идём в ногу с современностью! Герман, выдай свою коронную арию! "Что наша жизнь - игра!.." Во голосина - ничто его не берёт. Мучил-мучил тебя весь спектакль, а ты всё равно классно поёшь. У тебя там текст про смерть? Вот она, Смерть, обними её, выведи вперёд, чтоб всё наглядно было. А теперь давай, помирай скорее. Помер? Уходи, уходи вместе с Лизой. А на твоё место ребёночка посадим. Мальчика-ангелочка. В таком же сером костюмчике, с твоим хрустальным шариком в руке. Вырастет - игроком станет. Всё! Занавес! Браво! Комментарии читателей: Татьяна Белова (Москва): Ответ... чуть не сказала: "автора". ;) Дежурная по кухне Алёна докладывает: Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного - мыль сюда!!! ;) |
||