Жизнь гастрольная…

И кто только придумал понятие «мёртвый сезон»? Лето и начало осени для многих театров – пора горячая, причём не только с точки зрения количества градусов выше нуля. Именно в это время они предпочитают устраивать гастрольные турне, даря свои шедевры, что называется, “Urbi et Orbi”. Не явилась исключением и Волгоградская оперная антреприза. Интересно, что же думают наши коллеги-журналисты из других городов о многострадальном «Риголетто», в которого только ну очень ленивый волгоградец до сих пор не бросил своего булыжника… Полюбопытствуем?

I. Провинциальная сцена (июль).

«Риголетто» в Брянском театре драмы: и жизнь, и слёзы, и любовь…

(оригинал статьи находится здесь)

Текущий театральный сезон брянским почитателям Мельпомены запомнится надолго - пожалуй, впервые в наш славный город пожаловала опера. Оставаясь главным признаком элитарности столичных театралов, со свойственными им шикарностью и помпезностью, до недавнего времени она избегала провинцию. Но сегодня гастроли молодой волгоградской оперной антрепризы и известнейшей московской «Геликон-оперы» перевернули представление многих о «второсортности» провинциальной сцены.

Программа постановок выглядела более чем привлекательно - от классической «Кармен» до пикантной «Риголетто».

Наибольшее внимание, естественно, приковывала к себе как раз «Риголетто», ведь впервые на сцене нашего театра была поставлена не просто опера, а опера на итальянском - языке композитора Джузеппе Верди. Сказать, что для Брянска это было в диковинку - ничего не сказать. Молодой московский режиссёр Сергей Куница пошёл действительно на авантюру, решив показать далёкому от столичных театральных дел Брянску столь тонкое и необычное действо по-итальянски. Но именно это и привнесло ту изюминку, которой порой и не хватает в опере. «Скучная и нудная», «тянущая в сон» - у многих с оперой возникают именно такие ассоциации. Однако думается, что зрителям, приобщившимся к «высокой культуре», опера оставила диаметрально противоположные впечатления. Яркое тому подтверждение - буря аплодисментов почти после каждого сольного выступления и «овации стоя» по завершении действа. Шикарная музыка, великолепные артисты и потрясающие декорации - и всё это на сцене брянского драмтеатра! Особый «оперный» колорит с самого начала выступления создал оркестр под руководством дирижёра, заслуженного артиста России Михаила Аркадьева, который идеально передавал настроение сценического эпизода. Будь то тенор Риголетто - Леонида Завирюхина или сопрано Джильды - заслуженной артистки России Светланы Куинджи*. Голоса артистов буквально завораживали зрителей, несмотря на внешнюю непонятную вербальную оболочку. Но итальянский или русский - особого значения, думается, это не имело. Желающие до конца понять все перипетии действия могли ознакомиться с ним с помощью раздававшихся перед оперой либретто.

(либретто оперы в изложении журналиста мы решили для краткости опустить – те, кто знаком с ним, в напоминаниях, думаем, не нуждаются)

Несмотря на довольно трагическую коду, восхищению зала не было предела. И ещё долго артисты не могли сойти со сцены под бурю аплодисментов...

*ТАТЬЯНА КУИНДЖИ, увы, уже давно не поёт в Волгоградской оперной антрепризе. Мы можем и ошибаться, но (насколько нам не изменяет память), последний раз Джильду в исполнении этой замечательной артистки волгоградцы могли слышать в январе 2001 года, во второй день премьерного показа. Она действительно пела вместе баритоном Леонидом Завирюхиным, исполнявшим партию Риголетто (прим. авторов сайта).

II. Штурм Первопрестольной (сентябрь)

Сергей Ходнев:

«Риголетто» из Волгограда

газета «Коммерсантъ» (№171), 20.09.2003. Оригинал материала на www.kommersant.ru

Вообще на «Риголетто» принято обрушивать всю мощь передовой режиссёрской смелости, и определённого разгула авангардности и модерновости ожидали и от нынешнего спектакля; тем более что он изначально задумывался как нечто весьма впечатляющее - большой бюджет, патронаж Минкульта, правительств Москвы и Волгоградской области, светская публика, красная дорожка. Шока, слава богу, не случилось. В постановке Сергея Куницы случались в основном вполне невинные шалости. Ну, скажем, киллер Спарафучиле выволакивает за собой контрабас, из-под чехла которого вываливается отрезанная голова секс-шопного вида «искусственной женщины». А в финале он же, переоблачившийся для пущей красы в нехитрый садомазоприкид, выдает герцогскому шуту вместо оригинального мешка гипертрофированный контрабасный же футляр, в котором спрятана умирающая Джильда,— что, надо сказать, вызывает не вполне уместные ассоциации с мультфильмом про капитана Врунгеля. Это едва ли не самые макабрические из режиссёрских ходов — согласитесь, не слишком шокирующе для довольно-таки брутальной истории из жизни ренессансной Мантуи.

Где кровь, там, как известно, и грязь, но в данном случае развратный двор с блудником Герцогом во главе смотрелся не особенно грязно. Я бы даже сказал, что смотрелся он весьма целомудренно – если, конечно, никто не возразит против целомудренности на манер мюзиклов конца 1970-х. Именно этой эстетикой визуальная сторона спектакля пропитана в довольно значительной мере. С одной стороны, это наследие ещё волгоградской постановки, от которой остались костюмы, придуманные Илоной Боксер: ярко, пёстренько, рюшечки-оборки, клеши, цветные парики а-ля Анджела Дэвис, словом, всё как нужно. С другой – результат уже московской переработки, которая снабдила оперу всеми атрибутами дорогостоящего шоу. Тут вам и дым, и молнии, и видеопроекция с бегущими облаками, и действительно виртуозно поставленный свет (художник Дамир Исмагилов), да и приглашённый бойкий стилист-визажист как альтернатива традиционным гримёрам. Общий итог такого постановочного решения, подкреплённый особенностями подбора солистов, смотрится попыткой парадокса. Образ бездушного и циничного Герцога молодому Вениамину Егорову (из местных, т.е. из «Новой оперы») дался как-то странно. Для злодея слишком безволен, для соблазнителя — слишком томен. Да и вокальные данные скорее обещают, чем впечатляют здесь и сейчас; вместо полнокровного задора, во всяком случае, у него получалась только несколько анемичная лирика без особой «спинтовости». Валерий Иванов (Риголетто), солист казанской оперы, много потрудился для того, чтобы вытянуть на себе всю оперу. Всё, казалось бы, свидетельствует в его пользу: гладкий вокал, где надо - рык, где надо - слёзная слабина отличная сценическая игра. Но и он, даже злобствуя на первых порах, как-то казался изначально подавленным той губительной круговертью, в которую его втягивают обязанности шута.

Так же изначально обречённой выглядела любовь Джильды в исполнении Анны Девяткиной (Волгоград) – её красивое и гибкое колоратурное собрано звучало хрупко и бестелесно, как раз под стать Герцогу: оба долго распевались только ближе к стреттам зажигаясь требуемой вокальной смелостью. Получается, что основным воплощением зла должен быть хор придворных. Всё положенное по либретто зло они действительно творили. Но довольно трудно ужасаться злодейству, которое демонстрирует эта компания: выглядят и ведут себя они так, как будто не Джильду похищать собрались, а запеть «Thank you for the music» или «Mamma mia». Положение не спасают ни развязность герцогских чаровниц, ни группа девушек-лошадок с конскими хвостами и сёдлами на попах.

Эта парадоксальность, конечно, не лишена определённой прелести – уж сколько режиссёры по всему миру терзают эту оперу Верди, вгоняя её в полную чернуху, а тут такая яркость свежесть и наивность. Чтобы эту прелесть усилить, можно было бы пожелать разве что чуть-чуть большей аскетичности взамен той оглушительной пестроты, которой художественная сторона постановки заполняет контуры режиссуры, причудливость которых сама по себе особенного протеста не вызывает. Впрочем, в третьем акте всё становится на свои места. Костюмно-цветовая многоречивость сменяется пугающей резкостью контраста: серое кладбище в левой части сцены, где бродят Риголетто и Джильда, рваные кроваво-красные полотнища справа, там, где Герцог развлекается с Маддаленой в доме Спарафучиле и где погибает несчастная дочь шута. Кстати, и певцы к третьему действию, видимо, вполне овладели собой, и знаменитый квартет «Bella figlia dell`amore» был выше всяких похвал. Эмоциональная напряжённость, ближе к финалу достигающая предела, превратила действо, начинавшееся как несколько лубочная забава, в нечто куда более соответствующее трагизму вердиевской партитуры, где и событийные ужасы, и эффектная картина грозы. Именно в финале окончательно обрисовалась и отличная работа Волгоградского академического симфонического оркестра во главе с Михаилом Аркадьевым.

Поначалу оркестр тоже некоторое время пугал своей неуверенностью и сбивчивостью. Но уже вскоре начал демонстрировать действительно похвальную аккуратность и бережность - похвальную потому, что без такой поддержки несильные голоса Джильды и Герцога попросту завалили бы все красоты соответственных партий. А ближе к концу дирижёру удалось продемонстрировать не только внимательное сотрудничество с солистами, но и эмоциональный разгул отнюдь не во вред происходящему на сцене.

Как видим, ровности опере определённо недостает. Тем не менее не стоит упускать из виду специфику постановки - переработка версии, попытка полновластного (а не в гастрольном формате) освоения сцены и в первую очередь антрепризный характер, такие масштабы на московской сцене принимающий впервые, и этот опыт при всех своих недостатках выглядит вполне возможной альтернативой тому соревнованию брэндов, в которое превратилось оперное «поле битвы» в Москве.

Впрочем, далеко не все были настроены столь же снисходительно к «Риголетто» волгоградского розлива. Нашёлся-таки на нашего крошку Цахеса свой Бальтазар… Быть может, он и не поэт-романтик. Но… стоит ли нам на зеркало пенять?

Андрей Хрипин:

Казанский жемчуг, волгоградские дауны и немецкая уличная опера

(отрывок из обзора, полный вариант материала расположен здесь)

...Другой тип неакадемического оперного зрелища являл собой показ «Риголетто» в рамках Дней Волгоградской области в Москве. Спектакль местной оперной антрепризы был приложением к какой-то корпоративной вечеринке с красной ковровой дорожкой перед театром и закрытым банкетом в финале. Истинная цель всей этой искусственной помпы была известна, наверное, только продюсеру Дмитрию Самитову, приближённым и участникам. Оперная же Москва, зазванная в гости на большое искусство, тихо сходила с ума, не понимая, на каком свете находится.

Необязательность спектакля была заявлена хотя бы тем, что его начали с солидным опозданием – пока узкая тусовка «нужных» приглашённых (не досчитавшаяся самых важных – типа Лужкова) не развлекла себя ритуалом приветствий и пустой болтовни. Но таковы правила игры – чего ж вы хотели от светской вечеринки. Взгляд режиссёра Сергея Куницы на бессмертную оперу Верди перекликается с тем, как ребёнок воспринимает сказки про вампиров и ужастики. С открытием занавеса на публику повеяло чем-то дегенеративным и инфантильно-незрелым. Придворные герцога Мантуанского – не люди, а какие-то вампиры-мутанты в пёстром тряпье – корячились не хуже, чем в наркотической ломке. Все бравурные вступления и проигрыши режиссёр проиллюстрировал умопомрачительными вихляниями и пританцовываниями буги-вуги, твиста и чарльстона. Смех спасал от слёз. А превратить Джильду из нежного цветка в дауна, в смешную кубышку-толстуху и дочь упыря, надеть на неё наручники – это просто женоненавистничество какое-то!

Было искренне жаль трогательно поющую (но иногда завышающую) Анну Девяткину. Любая женщина на её месте должна была бы возмутиться. В последнем акте искажённые фантазмы режиссёра преображают Джильду в оборванную бомжиху, у которой вместо глаз два огромных чёрных фингала, во время квартета она ползает по кладбищу, трёт кресты и заглядывает в гробы. Из контрабаса Спарафучиле сыплются мёртвые головы, а потом на руки несчастного вампира вываливается и труп Джильды. В довершение всего оркестр играл так, что стены «Новой оперы», в которых ещё витают колобовские флюиды, надо думать, всё глубже погружались в скорбный траур, вздрагивая, как при крупнокалиберной атаке...

Ну вот и разбит волшебный гребень феи Розабельверде. Чудовище предстало во всей своей натуральной «красе». :)

Думается, пора подвести небольшой итог и попытаться расставить точки над «i». Первое (и самое главное): действительно, если говорить о музыкальной составляющей волгоградской оперы, то здесь остаётся только разводить руками и жалобно молить: «Не судите строго». Оркестр антрепризы – притча во языцех. Но нельзя же требовать от людей, работающих на 20-ти халтурах одновременно (чтобы просто не протянуть ноги с голоду), высокого качества исполнения, да и просто серьёзного отношения к «основной» работе! Особенно в условиях почти полного отсутствия оркестровых репетиций перед спектаклем, и с приезжающими-уезжающими, меняемыми, как перчатки, дирижёрами. С этим согласится даже самый ярый фанат нашего «театра». Что касается солистов – тоже больной мозоль. Хороших мало. И тех не ценят. Казалось бы – чего стоило выпустить на московскую сцену нашего бессменного Риголетто – Леонида Завирюхина, который уже 2 года успешно поёт эту партию в Волгограде и который адекватно выглядит в своей роли – от и до. Да и петь «Риголетто» ему приходилось не только здесь – были спектакли и в Киевском, и в Харьковском оперных театрах. Если говорить о баритонах, то Леонид воистину «наше всё». Однако не сложилось. Впрочем, как обычно и бывает в подобных случаях. С тенорами же у нас хроническая напряжёнка. Ну не родит их земля волгоградская, а на Сталинградские чёрствые сухари ехать ни один уважающий себя солист не хочет. И правильно делает. Потому для «выходов в свет» приходится ангажировать чужих артистов, а местных меломанов «радовать» вокальной тяжелоатлетикой в исполнении господина Валикова.

Остаётся одно, последнее, «но». Собственно постановка, по поводу которой за последние 2 года было сломано много копий. Верди, наверное, в гробу переворачивается каждый раз, когда спектакль идёт в Волгограде (а происходит трагедия с пугающей регулярностью, поскольку опера эта одна из самых кассовых). Низкий поклон за это от всех нас, любителей оперы. Сергею Кунице - за издевательство над бессмертным творением великого композитора. Дмитрию Бертману – за то, что воспитал для искусства своего талантливого «питомца». Спасибо руководству театра за то, что погналось за дешевизной (или же ими двигали какие-то другие мотивы, например, стремление к политкорректности по отношению к маститому режиссёру, «подарившему» волгоградцам в 1999 году «Травиату», а позднее, в 2001-м, и «Царскую невесту»?). И самая главная благодарность – власть имущим в нашей области, за чуткость и неусыпную заботу о культуре вообще и судьбах оперы в частности. Если рука поднимается – можно прямо сейчас хватать уродца за волшебную прядь во имя торжества абстрактной справедливости и во спасение Чистого Искусства… А может, всё же ни к чему такие радикальные меры? Пусть себе живёт!

Будем и впредь отправлять его по степям и весям нашей Родины. Благо, она воистину необъятна, и колесить по её просторам можно до бесконечности - в надежде на неизбалованность (или дурновкусие) зрителей, некомпетентность журналистов в отдалённых провинциях и на снисходительность хотя бы части столичных СМИ. Не в сказочке ведь живём…

Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного - мыль сюда!!! ;)