Гастроли в волгограде Александр ИваноFF Письма с того света «Рождество 1942 года». Питерский ТЮЗ в Волгограде. Опубликовано: "Неделя города".

Столичные театральные гастролёры практически уже приучили провинциального зрителя к тому, что едут они к нам не творчество демонстрировать, а деньги зарабатывать. Редкие проявления высокого искусства воспринимаются как глоток свежего воздуха. Именно таким из ряда вон выходящим событием стали двухдневные гастроли Санкт-Петербургского государственного театра юного зрителя имени А. А. Брянцева, привезшего в Волгоград спектакль «Рождество 1942 года, или Письма о Волге».

Когда артисты ехали в наш город, они испытывали особый трепет. Ещё бы, для того чтобы привезти спектакль, в котором читаются письма немецких солдат из Шестой армии Паулюса, в Сталинград - нужна особая смелость. Более других волновался режиссёр «Рождества 1942 года» Иван Латышев: его после окончания первого показа просто трясло.

Перед спектаклем меня очень интересовало, как можно перенести эпистолярный жанр на театральную сцену. С первых же мгновений «Рождества 1942 года» всё стало на свои места.

Спектакль выполнен в форме музыкально-декламационной композиции. Перед зрителем на фоне скупых, прямо-таки аскетичных, декораций (пюпитр, шесть венских стульев, шесть музыкальных инструментов - гитара, аккордеон, скрипка, балалайка, контрабас и губная гармошка и футляры к ним) проходит репетиция маленького оркестра. Каждый из шести актёров по очереди выходит к пюпитру, но вместо игры на своём музыкальном инструменте берёт чистый белый лист бумаги и начинает читать письмо немецкого солдата или офицера. «Нам сказали, что мы можем написать письма. Те, кто знают положение, понимают, что мы можем сделать это в последний раз…»

В спектакле звучат послания родным и близким 27 немецких воинов, погибших зимой 1942-43 гг. под Сталинградом. На самом деле, писем было, конечно же, гораздо больше. Немецкая пропаганда собиралась использовать их в своих целях, но не смогла. Только 2 процента адресантов поддерживали на тот момент политику Рейха, а 60 с лишним были категорически против. Книга предсмертных писем из Сталинградского окружения, вышедшая в Германии, была запрещена как вредная для немецкого народа.

Если честно, письма немецких солдат, за исключением нескольких подробностей, совершенно не производят впечатления, написанных фашистами. Это простые, часто очень бытовые послания, могущие быть написаны как русскими, так и другими воинами в любой горячей точке планеты. К слову сказать, дедушка одного из актёров, воевавший на Сталинградской земле, даже не понял, что спектакль поставлен «с другой стороны» - со стороны бывшего противника, сказав, что именно «это мы чувствовали в окопах».

«Рождество 1942 года» сыгран без надрыва, без попытки обелить или очернить немецких солдат, и тем большее впечатление он производит. Судьбы каждого из 27 человек, чьи письма звучат в спектакле, заставляют переживать, местами даже плакать, ведь у человека, которого насильно пригнали на войну и который, может, даже не умеет стрелять, нет национальности. Он - просто пушечное мясо, принесённое в жертву амбициям очередного безумного диктатора. Спектакль питерского ТЮЗа заставляет это почувствовать с новой силой.

И конечно, нельзя не сказать о музыке, звучащей в «Рождестве 1942 года» и выполняющей важную смысловую функцию. Помимо фонограммы, актёры играют вживую на своих музыкальных инструментах и замечательно поют. Средневековый хорал на латыни, легендарную «Лили Марлен». А ещё в спектакле звучат музыка Бетховена и русские мелодии - «Землянка», «Синий платочек», в финале голос Марлен Дитрих переходит в «Прощание славянки». Музыка не требует перевода, не делит людей на своих и чужих, музыка всеязычна, как всеязычны павшие на всех войнах.

«Рождество 1942 года, или Письма о Волге» производят сильнейшее впечатление, и можно лишь повторить слова худрука Волгоградского ТЮЗа Алексея Серова, потрясённого спектаклем, что «Рождество 1942 года» в Волгограде должны посмотреть многие». Питерский ТЮЗ уехал, но он ещё вернётся со своим спектаклем, и тогда у нас будет ещё одна возможность увидеть эту щемящую сердце постановку.

Битья морд и кидания помидоров не было

После первого показа «Рождества 1942 года» состоялась пресс-конференция с участием режиссёра спектакля Ивана Латышева и актёров.

- Как возникла идея создания спектакля?

И. Латышев: Идея возникла случайно. В 1995 году я работал как актёр в Ульяновске, играл Ставрогина в спектакле «Князь» по «Бесам» Ф. Достоевского. Три месяца жил в чужом городе, была зима, я брал у директора театра подшивки журналов и читал. И случайно наткнулся на эти письма в журнале «Звезда» за 1990 год. Пять лет это сидело во мне. Были возможности что-то сделать на радио или ТВ, но хотелось сделать это в театре. И когда мне предложили попробовать себя в качестве режиссёра, первое, что мне пришло в голову, этот материал с письмами. Дальше я прочёл письма сидящим перед вами актёрам, первая реакция была у Алексея Титкова, сказавшего за всех: «Это очень здорово, но нас побьют». И в этом ощущении мы приступили к работе.

- Сколько всего писем было в публикации?

И. Л.: Изначально писем было 38. Мы выбрали 27 самого разного плана и сделали компиляцию. Выбрали то, что интересно: не могли отказаться от писем, где звучат победные призывы, и где человек уходит из жизни как офицер. Мы не обеляем немцев, не показываем их полностью раскаявшимися. Самое страшное, что меня задело во время прочтения и позволило состояться спектаклю, в последние дни, часы и минуты у человека есть возможность сказать «прощай». Сколько в этих письмах говорится о любви, каких-то открытиях, как мало говорится о политике. Мы не могли пройти мимо того, что есть разные люди.

- Ваши впечатления от первого показа в Волгограде?

Борис Ивушин: Очень сложно и тяжело играть на вашей земле, где происходили события спектакля. Последний раз давали «Рождество 1942 года» в Берлине, где пришли люди, непосредственно не участвовавшие в боевых действиях под Сталинградом. А здесь именно те люди, кто пережил страшную трагедию. Поэтому играть сложно чисто психологически. Поразила реакция зала: полная тишина, словно некая стена отделяла нас от зрителей. Обычно реакция другая: кто-то плачет, кто-то смеётся.

Александр Борисов: Нельзя сказать, что Питер благополучный город - тоже серьёзно пострадал во время войны. Но приходят ветераны, бабушки-блокадницы и как-то поживее реагируют на спектакль, нет той стены. У меня дед начинал войну в Сталинграде. И он никогда не отзывался о немцах «Гады, сволочи». Говорил, что они такие же люди. Никто не спорит что фашизм зло, и мы не оправдываем его в спектакле. Интересно, посмотреть на людей с другой стороны, что они чувствовали в тот момент.

Борис Ивушин: Давно хотел побывать в Волгограде. В принципе не очень люблю ходить по музеям, но Сталинградские достопримечательности хотелось увидеть ужасно. И когда мне говорят, что за две недели в январе погибли 100 тысяч немцев, мне их жалко. Я понимаю, что это была страшная, жуткая и никому не нужная бойня. Наш спектакль прежде всего про честь и про человека. Этот спектакль про все жертвы всех войн: и наших солдат, погибших в Великую Отечественную, и в Гражданскую, и про войну в Чечне и Афганистане. Надеюсь, что ветераны Сталинградской битвы это поймут.

И.Л.: Для нас была безумная ответственность ехать в Волгоград с этим спектаклем. Мы ехали и дрожали. Если у меня сейчас измерить давление и пульс, данные будут зашкаливать. Это нормально. Как и то, что реакция на спектакль разная. Я в своём отношении к театру являюсь приверженцем театра не развлекательного. Театр должен заставлять думать и хорошо, если страдать. Вот у вас ушёл один человек. Обычно уходят люди, не имеющие отношения к войне, не знающие, что это такое, но после высказывающие какие-то патриотические вещи, смахивающие на националистические лозунги. С битьём морд и киданием помидоров никто не уходил.

- Где еще игрался спектакль?

И.Л.: В Питере, Москве, Рязани, Вильнюсе, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, в Штутгарте, Бонне и Берлине. Теперь у вас.

- Как принимали немцы?

Виталий Салтыков: В Бонне сидели дедушки, имеющие непосредственное отношение к Гитлер-югенду, и они плакали. Потом были обсуждения. Одна девушка, внучка солдата, воевавшего здесь, рассказала, что в своей семье они никогда об этом периоде войны, к сожалению, не говорят. Почти все говорили «спасибо». Это у них табуируемая тема. Но интерес огромный. Тоже спрашивают, какая реакция в России. Они вообще не могут понять, как в России возможен подобный спектакль.

- Не было ли проблем из-за тематики?

И.Л.: Никаких препонов и запретов не было. Единственное, нам не хотели дать возможность сыграть 9 мая премьеру. Причём не наши, а Институт Гёте. Они нас просили, но мы всё равно сыграли.

- Спасибо вам за спектакль. Ждём вас ещё.

Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного - мыль сюда!!! ;)