![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
Перед премьерой в Волгограде художественный руководитель Казачьего театра Владимир Ляпичев подробно объяснил, что каждый театр имеет право на собственную трактовку любой пьесы. С учетом долгого существования в городе НЭТа, каждая постановка которого отличается собственным видением образов, созданных драматургами, подобное объяснение кажется излишним. Объяснил В. Ляпичев и название своего спектакля:
Действительно, называть сделанный по мотивам пьесы спектакль, как оригинал, было бы некорректно. А уж мотивов в постановке Донского казачьего театра хоть отбавляй: начиная от странностей в программке, где вместо «Михаил Иванович Костылев» значилось «Михаил Иванов-Костылев» или вместо «Кривой зоб» значилось «Кривой зуб», до трактовки образов Луки или Сатина. Начинается «Гостиница для бомжей» отменно: гаснет свет, открывается входная дверь, через которую все зрители вошли в зал, и появляется мальчик-босяк, идущий между рядами с протянутой рукой и под тюремную песню просящий милостыню. После этого действие переносится на сцену, где актёры весьма натуралистично разыгрывают отвратительную жизнь обитателей ночлежки. И сразу возникают вопросы к образам персонажей. Васька Пепел явно похож на вора из «Места встречи изменить нельзя» - местами проскальзыает даже внешнее сходство с Промокашкой Ивана Бортника. Лука - одетый в военного покроя френч, галифе и фуражку субъект. Под его личиной всеобщего увещевателя скрывается мелкий рецидивист, снимающий украдкой кольцо с руки умершей Анны. Сатин - озлобленный на всех и вся человек, на удивление злобно произносящий знаменитое «Человек… это звучит гордо». И уж совсем странным выглядит Любовь Данилина в роли Василисы: у Горького черным по белому написано, что Василисе 26 лет.
А завершается «Гостиница для бомжей» потрясающе: сначала обитатели ночлежки изумительно поют казачью песню, а после сатинского «Эх… испортил песню… дурак» звучит отрывок из «Литургии Иоанна Златоуста» Сергея Рахманинова, под который актёры сбиваются в кучу в центре сцены, накрываются одеялами, а сверху на них сыплется снег. Если бы таким пронзительным был весь спектакль, ему бы цены не было.
|
|||