|
                |
-Анатолий, признавайтесь: куда дели нашего земляка? Почему Вы с ним расстались и где он сейчас? - Земляка? Вы о Ефимове (ударник, игравший в первом составе «АнЖ», а до этого в «Альфе», «Круизе», «Маркизе» и некоторых других коллективах – Прим. автора)? Он действительно крутой барабанщик, не могу здесь поспорить. Но так получилось - мы начали сотрудничество и оказалось, что, мы не подходим друг другу: разные тенденции, разная стилистика, разная эстетика. Уловить то направление, в котором мне хотелось двигаться, ему оказалось сложно. К тому же, прогремев в своё время, они долгое время не работали в нашем стиле – кто играл у Пенкина, кто ещё где-нибудь. При такой «практике» навыки теряются. Студийная работа проходит великолепно, за пределами же студии начинаются проблемы. Это касается многих музыкантов, и это их не вина, а беда. Где Ефимов сейчас? Как работал, так и работает – он ведь сессионный музыкант, записывает альбомы с различными коллективами, и он нашёл в этом себя. А судьбу второго покинувшего нашу группу музыканта, Васильева, я знаю – теперь играет в «Ночных снайперах». -Вы неоднократно говорили о том, что в творчестве первична музыка. Вы считаете, что она актуальнее «драйва» или «кача»? -Драйв идёт от исполнения на сцене, это естественно, с этим никто и не спорит – «кач» и «драйв» должны присутствовать обязательно. Но музыка всё равно первична. -То есть, по Вашему мнению, даже в тяжёлой музыке изначально заложен «интеллект»? -Естественно. Тяжёлая музыка тем и отличается от других стилей (я её в этом смысле обычно сравниваю с классикой), что позволяет сочетать в себе различные инструменты. Это основа, на которую хорошо ложится практически любой звук. Тем она и сложна, ведь не каждый может работать в таком направлении, не каждый к этому и стремится – ведь есть более развлекательные направления, которые не предусматривают такой напряжённой работы. -Каким Вы видите слушателя этой «интеллектуальной музыки» вообще и Вашей группы в частности? - Так называемых «металхедов» вообще сейчас очень мало, и в этом «заслуга» наших радиостанций, навязывающих слушателям свои стереотипы. Современная молодёжь очень разная - есть и металлисты, и любители панк-рока, и вообще никак не относящиеся к року. Была у меня баллада «Первая ночь», которая крутилась на радио, и я какое-то время даже жалел, что она появилась – у неё был очень высокий рейтинг. Благодаря этому было очень однобокое восприятие группы массовым слушателем, ведь ничего другого – тяжёлого, брутального, а тем более социального – в эфир не берут. Мы же не попали в период Перестройки… Рок интересен политикам только в определённый момент – когда какое-нибудь политическое или социальное потрясение, они сразу вспоминают о том, что у нас есть рок-музыканты, есть протестующая молодёжь, песни протеста и рок «на баррикадах», где можно легко и быстро приобрести известность. Теперь период относительной стабильности - и простой, кропотливой работы. -Есть ведь и другие баррикады – «Любэ» да и другие музыканты и режиссёры удачно «поднялись» на волне русско-чеченского конфликта… -Я категорически против войны в Чечне. Это не наша, не русская земля, мы никогда не будем чувствовать себя там комфортно… У меня много песен о войне, и я считаю, что в армии служить надо. Когда немцы говорят, что надо лишать гражданства тех, кто бежит из армии или уклоняется от призыва – это правильная позиция, но только с одной существенной оговоркой: в Германии нет Чечни. Когда речь идёт о защите Родины – любой пойдёт служить, а когда интерес в том, чтобы кто-то заработал на этом деньги – совсем другое. В первую чеченскую закрывали строительные подряды, даже не выезжая на место – это же миллиарды рублей! Просто договаривались с боевиками, чтобы они расстреляли какой-то объект, и заказчикам не было интересно, есть ли там люди или нет… Знаете, у нас в Красногорске есть военный госпиталь, в котором много пацанов, прошедших Чечню. Нормальный человек не может смотреть спокойно на этих искалеченных молодых ребят: для них жизнь должна только начинаться, а они теперь не могут даже самостоятельно передвигаться – товарищи катают их в инвалидных колясках. Эта не та война, ради которой можно идти на такие жертвы. Это не его земля, не его Родина, не его горы. И они нам не нужны. Тем более – такой ценой. А российским чиновникам всё равно – им достаточно того, что их сыновья не служат там. Так хотя бы не называйте это войной за Россию, скажите прямо, что хотите отвоевать пару точек нефтепровода. -А как Вы относитесь к другой актуальной проблеме - неформальным молодёжным группировкам? -Есть и среди наших слушателей те, кто относится к ним. Они не виноваты в том, что государство не регулирует отношения с иммигрантами, не пытается решить проблему. Это видно и на примерах других государств. Если бы правительство на Украине было более жёстким и думало о людях раньше, а не сейчас, когда они друг у друга вырывают кусок, не было бы и этой проблемы, люди бы не пошли на баррикады. Та же самая ситуация и со скинхедами. Есть просто садисты, а есть те, кто так реагирует на происходящее в родной стране. Они видят, что в Россию приезжают нерусские люди, которые ведут себя неадекватно… Нет, я не оправдываю их, я просто хочу сказать одно: если этим не занимаются органы государственной власти, то народ начинает действовать самостоятельно. Плохо это или хорошо – не нам судить. Просто по-другому у нас всё равно не будет. Русские люди никогда никого первыми не обижают, но когда приезжие не соблюдают наших законов – писанных и неписанных – не каждый человек сможет пройти мимо, никак не отреагировав на это. Я против насилия, но я вижу объективные причины этого явления. -Сегодня у музыкантов стало модным общаться со своими поклонниками через Интернет – на форумах, в чатах. Вы отдаёте дань этой новой традиции? -Я вообще человек, близкий к компьютеру – могу даже сам собрать-разобрать его. И в Интернете бываю - общаюсь со своими слушателями, получаю письма, читаю отзывы – среди них, кстати, есть и негативные. Но верить всему, что пишется в сети, нельзя. Интернет – это помойка. Но в то же время это часть нашей жизни, и от неё никуда не денешься. Возьмите тех же журналистов – они все серфенгят по сети, и для них даже простое наличие или отсутствие сайта у музыканта - важный показатель. Сразу спрашивают: «Почему у вас нет сайта?» или «А почему у вас такая грустная посещаемость?». Увы, у нас не Соединённые Штаты, где Интернет доступен практически всем категориям граждан, для многих россиян это дорогое удовольствие, поэтому и интерактив получается слабый.
-Есть замечательный пример: в Китае тоже попытались ввести цензуру. А знаете, что происходит, когда даёшь ссылку на порноресурс в китайской интернет-тусовке? Посещаемость вырастает на порядок, mail.ru такая популярность и не снилась! И это при том, что контроль, как говорят, там довольно жёсткий. Если есть телефон и модем, опытный компьютерщик обойдёт любые запреты. Если уж взламывают серверы Министерства обороны США, то о что можно говорить об обходе какого-то нелепого закона? В любом случае я против подобных мер, потому что считаю, что ни к чему хорошему это не приведёт. Здесь затрагивается вопрос внутренней свободы человека, даже если эта свобода заключается в том, чтобы выразить себя, вылив на окружающих тонну отходов жизнедеятельности. Не стоит относиться к этому слишком уж снисходительно, но не нужно и принимать чересчур близко к сердцу. -А как Вы относитесь к критике в свой собственный адрес? -По-разному. Всё зависит от того, какая это критика. Любая группа, которая только появляется в России, сразу же сталкивается с очень полярными оценками своего творчества, в том числе и резко отрицательными. Вспомните группу «Ария» - как сложно её поначалу принимали. Можно было даже по лицу получить, если признаешься, что любишь эту группу. А теперь?.. Такое же отношение и к политикам, и просто к публичным людям. Киркорова превозносили, а ведь он не был другим – он всегда вёл себя так же. Просто в какой-то момент общественное мнение изменилось на диаметрально противоположное… В какой-то момент я чувствую больше негатива, в какой-то меньше. Это нормально, ведь музыка должна вызывать эмоции. Был случай – человек купил мой диск и сломал его. А как объяснить случай, когда облили кислотой «Данаю»? Почему у людей возникает такой негатив, чем он вызван? Не нравится – не слушай. Так ведь нет – будет слушать! А Джона Леннона за что застрелили? Хороший человек, великолепный музыкант. Просто человек творческий и публичный всегда вызывает полярные чувства. Чтобы быть объектом всеобщей любви, нужно быть Юрием Гагариным. -Музыканты тоже часто становятся не только объектами, но и заложниками собственной популярности…
-Тем не менее, в Библии сказано: «Не сотвори себе кумира»… -В Библии много чего сказано, а люди сами решают, с какими взглядами и по каким законам им жить. Вышел у нас клип «Параллельный мир» - первый опыт, с плохим звуком и вообще всё там как-то не так – мне он до сих пор не нравится. А однажды пришло письмо, в котором мне рассказали о девушке, попавшей в аварию, сказали, что эта песня стала откровением для человека. Если твои музыка или слова помогают человеку жить и совершить какой-то положительный поступок, то это хорошо. -Вы не верующий человек? -Я ни в бога, ни в чёрта не верю. У человека должно быть право выбора. Религия не то чтобы зло, но когда на почве религии происходят конфликты – из-за того, что один верит в одного бога, а другой в другого – это «не есть гуд». Одна нация не может быть лучше другой, то же самое и с религией… Я вообще больше склонен к оккультным наукам и к вере сверхъестественное – в том числе и в возможности человека. Поэтому придаю значение всей этой символике… Знаете, в последнем клипе мы снимали змею – она сделала всё сама. Подползла к бокалу, обвила его – выглядело это точь-в-точь, как в медицинском символе. Когда снимали пожар – неподалёку от нас тоже случился пожар… Мистика? Или помните период Перестройки, когда люди пошли на баррикады? А ведь когда через три года предпосылок для бунта было куда больше – ничего не случилось… Когда людей начинает лихорадить – погода всегда портится. Вы видели когда-нибудь выступления в ясный солнечный день? Значит, всё-таки есть какая-то взаимосвязь между природными явлениями и человеческими деяниями… -Вы сегодня в очередной раз бросили камень в звук, которым хронически недовольны, равно как и российскими звукорежиссёрами… А Вам не кажется, что проблема т.н. «неумения» и «неквалифицированности» российских звукорежиссёров заключается в отсутствии российских «тяжёлых» групп – как считают некоторые звукорежиссёры? -Ну почему же? Вы послушайте наш отмастерённый диск до и после сведения за границей, а потом покажите тому звукорежиссёру, который говорит такие вещи. Студийное оборудование и в России и за рубежом одинаковые. Просто там звукорежиссёр сядет и будет работать с этим треком скурпулёзно – до тех пор, пока это не будет «звучать». Причём зазвучит не только на хорошей, но и на плохой аппаратуре. У нас именно такая ситуация и произошла – практически выпустили альбом, поставили его прослушать – не звучит. И только после «переработки» материала это зазвучало. А ведь, казалось бы, те же самые руки… Чудес не бывает, в музыке всё важно – и какой инструмент, и какая запись, и какой микрофон, и какая акустика. Если ты работаешь акапело, поёшь народные песни – это одна стилистика. Даже оперный певец, который провёл на сцене 40 лет, у которого голос давно сформировался, смотрит на акустику зала, в котором ему предстоит выступать. За рубежом, в отличие от России, тяжёлая музыка распространена уже давно, и звукорежиссёры научились с ней работать. Желание играть её есть у многих – но она не звучит. У нас работал одно время директор группы «Total», он мне тоже жаловался, что они никак не могли записать музыку, пока не записались в Германии. -Сегодня у музыкантов два пути – либо «продаться» продюсерам, и играть, что скажут, или зарабатывать на творчество на каком-нибудь другом, не музыкальном поприще… -Мы готовы продаться, только никому ведь не нужны (смеётся). С системой шоу-бизнеса у рока, и особенно его тяжёлых направлениях, отношения не складываются… Рок-музыкант не может заработать концертами, только альбомами… Есть только один вариант – совмещать музыку и работу. -Не боитесь, что при таком подходе музыка будет страдать? -А вы думаете, что музыкант, занимающийся исключительно творчеством, уделяет ей времени больше, чем те, кто параллельно работает? Та же самая ситуация! В любом случае, как мне кажется, человек, который неравнодушен к музыке, не может не жить ею: слушаешь её, когда едешь в машине, когда находишься дома – если и не включаешь радио или диск, то как минимум поёшь в ванной – это происходит автоматически. -А Вы поёте дома? -Постоянно пою, причём не обязательно рок. Талантливых композиторов много, часто ко мне цепляется какая-нибудь песня. Вот что-то вспомнил такую песню (поёт): «На Мамаевом кургане тишина…». Знаете, да? (смеётся) Сегодня весь день её напеваю. У меня эту песню пел отец, и мне при этом всегда хотелось плакать – там такие трогательные слова… -Да, Волгоград, как не устают нам доказывать приезжие – это Мамаев курган, Родина-мать, Панорама и Сталинградская битва. Этакий стереотип города-памятника, у которого есть прошлое, но, похоже, нет ни настоящего, ни будущего… -Это ведь неплохие символы. К тому же Волгоград в этом плане более современный город, в Москве с её Кремлём жители тогда вообще должны ходить как старообрядцы – и в лапотках. -Но Москва – это и Большой театр, и богатые культурные традиции… -Тогда это традиции уже классические, но Москва, как и любой мегаполис, город очень попсовый – во всех смыслах. Россия всегда прирастала не Москвой, а провинцией, где более здоровый дух. Это заметил ещё Ломоносов, хотя и выразил эту мысль несколько другими словами. Москва ничем особым не богата, кроме своих месторасположения и исторической предопределённостью. Сказать, что там очень хорошие люди? Это тоже очень спорный вопрос, люди там разные – как и везде. Мне об этом легко судить, потому что я сам приезжий. Символы, памятники… Хорошо, что у нас они есть – такие яркие, образные, известные каждому человеку. Они ведь ассоциируются действительно с серьёзным подвигом, и неважно, что сейчас, может быть, всё совсем по-другому. У меня, например, уже заранее такое отношение к Волгограду и волгоградцам – как героическому городу и героическим людям. -Не боитесь разочароваться – особенно в современных жителях нашего города? -Эти же стереотипы помогут мне и не разочароваться, они достаточно сильно укоренились в сознании для того, чтобы помочь справиться с негативом. Я сразу обратил внимание, что у вас город очень современный и просторный - и наверняка с болезнью роста. В Москве собственность давно уже поделили, здесь это всё, наверное, ещё впереди… Я не уверен – просто предполагаю, потому что ещё только в самолёте летишь, а уже вовсю агитируют, за кого голосовать: «Не забывайте, кто всё для вас здесь сделал!..» (смеётся). -В интервью Вы часто называете музыкальное направление, в котором работает «АнЖ», progressive trash, хотя это скорее обычный хард-рок, разбавленный балладами… -Сейчас всё так перемешалось, и любой коллектив, который только начинает работать, сталкивается с тем, что музыкальная палитра в последнее время очень расширилась. Если раньше появился стиль хэви-метал, и было понятно, как и что играть – были определённые стандартные музыкальные наборы, манера игры… С тех пор прошла целая музыкальная эпоха, и упираться в конкретные слова сейчас… Даже скажи мы, что играем «новую тяжёлую музыку» - это тоже назовут неполиткорректным. Музыка должна быть музыкой, а то, как её называют, - это уже вторично. Тем более, что как только ты привязываешь себя к названию какого-то стиля, то сразу вынужден следовать стереотипам, с ним связанным – потому что есть группа, которая этот музыкальный «бренд» зарезервировала. А мне это не нравится. Для меня главное, чтобы музыка просто была – и была доступна разным слушателям. То же, что мне нравится тяжёлое звучание – это моё лично дело, это моё право. К примеру, у нас Юра играет на гитаре с баритоновым строем – это уже не имеет никакого отношения к классическому хеви-металу, и мы отходим от определённого стереотипа – а ведь некоторые относят нас к этому музыкальному направлению. Казалось бы – мелочь… Но группы стараются быть разнообразными, непохожими друг на друга, поэтому экспериментируют, как итог - взаимное проникновение стилей. И хорошо, что оно происходит. -Как Вы думаете, легко ли сейчас найти своё собственное, неповторимое «музыкальное лицо» на изрядно перепаханном поле тяжёлого рока? -Не так уж и перепахано. Я скажу больше – оно даже не распахано. У коллективов, особенно молодых, есть много возможностей для того, чтобы проявить себя, работать над собой – и рано или поздно им за это воздастся. Уже сегодня пиратства становится меньше, у групп есть возможность хоть за копейки продать плоды своего творчества за рубеж – и их покупают.
-А вот это уже плохо. У нас в группе за этим строго следит Юра – у него блестящая память на все эти «фирменные рифы», он говорит нам: «а вот это играл тогда-то такой-то», и мы начинаем придумывать что-то другое. Можно говорить о том, что «АнЖ» плохая или хорошая группа, но упрёков в том, что мы похожи на кого бы то ни было, я в наш адрес не слышал. Для нас главное – не быть «как те-то». Хотя это и проверенный коммерческий ход – когда группа делается схожей с кем-то, ей проще получить дополнительные «бонусы». Почему у нас так много клонированных групп в рок-н-ролле? Потому что оригинальному продукту труднее пробиваться. А стань второй «металликой» - и сразу получишь эфиры. -Кстати, а какую музыку Вы слушаете в те периоды времени, когда сами её не играете? -Сейчас я слушаю Брамса. Ещё на полке стоят лучшие вещи «Металлики» и мои собственные композиции. Не сочтите за нарциссизм – регулярно прослушиваю их просто для того, чтобы не забыть слова (смеётся). Я абсолютно серьёзно! -А не свою российскую музыку не уважаете? -У нас всё портит шоу-бизнес – корявый и мелкотравчатый российский шоу-бизнес. Объективный тому показатель – «Фабрика звёзд». Попса берёт всё, что потенциально может быть модным и интересным. Раньше металл бы в моде, и вся попса была в коже и заклёпках. Я снял клип с рыцарским сюжетом на песню «Нежные слова» - через месяц «Дискотека авария» снимает точно такой же. Рок всегда генерирует интересные идеи, которые потом используют продюсеры. То же самое касается рок-н-ролльных направлений, брит-попа: обозвал себя роком, и уже сразу свой. Вообще я к любому чужому творчеству отношусь доброжелательно. Если пишет человек музыку – это уже очень хорошо, пытается чего-то добиться этим – да ради бога! Разница только в идеологии. Я считаю, что рок отличается от рок-н-ролла более здоровым духом. Слышал как-то песню со словами «Солдат – недоношенный ребёнок войны»… Мне такие вещи претят. Рок – это всегда более патриотичная музыка. Это романтика, это всегда мужское начало. В роке нет педерастичного вида мальчиков. -А как же женщины и рок? Та же Настя Полева, например? -Во-первых, это больше рок-н-ролльная история. А во-вторых, мне женщины на рок-сцене, прямо скажу, не нравятся. -Вы привозили Удо, не планируете организовывать концерты ещё каких-нибудь музыкантов, той же «Металлики»? -«Металлика» - это была бы мечта, ведь это одна из моих любимых групп. Но с организацией подобных мероприятий много проблем, и самая большая из них сегодня – то, что когда привозят коллективы такого уровня, пытаются за это взять очень большие деньги, в результате возможность попасть на концерт становится уделом узкого круга избранных. Это не пропаганда рока, не пропаганда тяжёлой музыки. Западные коллективы за небольшие гонорары с удовольствием принимают участие в различных акциях, и наши «бизнесмены» придумывают какую-нибудь акцию, а цены устанавливают как за нормальный концерт. Когда музыканты узнают, что промоутеры, воспользовавшись случаем, просто набили свои карманы, они после этого просто не хотят больше приезжать. Ведь диски от этого не начинают продаваться в бОльших количествах: те, кто могут купить билет за тысячу-полторы – это не подростки, это не их целевая аудитория. С Удо другая история. Это потрясающий музыкант, великолепный мелодист – человек-легенда – чем больше такой музыки на музыкальном рынке, тем больше популярность и музыкального направления. Я ничего не получил от организации этого концерта, но билеты всё равно были недоступны большинству – подростки приходили в магазины, смотрели на цену – у уходили. Ведь билеты по 700 рублей для большинства – это нереально… -«АнЖ» сегодня будет выступать без «разогрева». У Вас не было желания дать возможность выйти на сцену молодым волгоградским «тяжёлым» командам? -Я всегда приветствую такие инициативы, просто в этот раз всё получилось как-то спонтанно - это наш минус в плане организации. Сейчас мы налаживаем контакты, и в будущем мы, конечно, будем проводить совместные концерты, потому что это хорошая практика для музыкантов… Ведь можно говорить о музыке, а можно реально делать что-то полезное. Мы проводим в Подмосковье открытый рок-фестиваль – и рады всем группам. Весной я планирую пригласить немецкие коллективы, финские и шведские, надеюсь, что приедут команды и из вашего города. Уверен, что музыкантам будет интересно – ведь это возможность проявить себя, оценить, насколько ты лучше или хуже других и в том ли вообще направлении двигаешься. А продюсеров, которых я, откровенно говоря, ненавижу, искусство как таковое не волнует, им интересны только деньги. Какую прибыль может принести молодой коллектив, у которого нет ротаций на радио, доступа к телеэфирам? Группа «АнЖ» - тоже ведь относительно молодой коллектив, и я удивляюсь тому, что у него уже есть поддержка, есть фаны. Наверное, перехвалил своих поклонников Анатолий Журавлёв – вечером в волгоградский Дворец спорта пришло от силы сотни две зрителей – такую аудиторию довольно легко собирают обычные сейшны наших местных команд. Но судя по энтузиазму, с которым зрители приветствовали выход на сцену музыкантов, случайных людей среди них не было. И раз группа не отменила концерт, узнав о количестве проданных билетов, есть надежда, что этот приезд «АнЖа» в наш город не последний.
|
|||
-Сцена – это магия. И человек на сцене, который пусть даже не сочиняет, а просто играет музыку, вызывает такое к себе отношение. Тот же Спиваков ведь исполняет известные вещи, но как он это делает! Искусство – особая субстанция, и здесь не может быть каких-то общих законов. Ведь жил больной человек, ненавидел - и думал о том, как он придёт и обольёт кислотой «Данаю». Это тоже реакция на искусство – причём на картину, написанную очень давно. Мы с вами слушаем музыкальные произведения, написанные много лет назад, и они нас будоражат… Человек же, который пишет музыку, не совсем обычен.
Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой
очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что
если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного -